Отрывок из произведения А. Твардовского "Василий Тёркин (Гармонь)", исполняют ученики ДШИ театр "Теремок" Илья Рогов, Егор Алексеев, Андрей Сафонов.
ГАРМОНЬ
По дороге прифронтовой,
Запоясан, как в строю,
Шел боец в шинели новой,
Догонял свой полк
стрелковый,
Роту первую свою.
Шел легко и даже браво
По причине по такой,
Что махал своею правой,
Как и левою рукой.
Отлежался. Да к тому же
Щелкал по лесу мороз,
Защемлял в пути все туже,
Подгонял, под мышки нес.
Вдруг - сигнал за
поворотом,
Дверцу выбросил шофер,
Тормозит:
-
Садись, пехота,
Щеки снегом бы натер.
Далеко ль?
- На фронт обратно.
Руку вылечил.
- Понятно.
Не герой?
- Покамест нет.
- Доставай тогда кисет.
Курят, едут. Гроб -
дорога.
Меж сугробами - туннель.
Чуть ли что, свернешь
немного,
Как свернул - снимай шинель.
- Хорошо - как есть
лопата.
- Хорошо, а то беда.
- Хорошо - свои ребята.
- Хорошо, да как когда.
Грузовик гремит
трехтонный,
Вдруг колонна впереди.
Будь ты пеший или конный,
А с машиной - стой и жди.
С толком пользуйся
стоянкой.
Разговор - не разговор.
Наклонился над баранкой,
-
Смолк шофер,
Заснул шофер.
Сколько суток полусонных,
Сколько верст в пурге
слепой
На дорогах занесенных
Он оставил за гобой...
От глухой лесной опушки
До невидимой реки -
Встали танки, кухни,
пушки,
Тягачи, грузовики,
Легковые - криво, косо,
В ряд, не вряд,
вперед-назад,
Гусеницы и колеса
На снегу еще визжат.
На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в
грудь -
Не дотронься как-нибудь.
- Вот беда: во всей
колонне
Завалящей нет гармони,
А мороз - ни стать, ни
сесть...
Снял перчатки, трет
ладони,
Слышит вдруг:
- Гармонь-то есть.
Уминая снег зернистый,
Впеременку - пляс не пляс
-
Возле танка два танкиста
Греют ноги про запас.
- У кого гармонь, ребята?
- Да она-то здесь,
браток...-
Оглянулся виновато
На водителя стрелок.
- Так сыграть бы на дорожку?
- Да сыграть - оно не
вред.
- В чем же дело? Чья
гармошка?
- Чья была, того, брат,
нет...
И сказал уже водитель
Вместо друга своего:
- Командир наш был
любитель...
Схоронили мы его.
- Так...- С неловкою
улыбкой
Поглядел боец вокруг,
Словно он кого ошибкой,
Нехотя обидел вдруг.
Поясняет осторожно,
Чтоб на том покончить
речь:
- Я считал, сыграть-то
можно,
Думал, что ж ее беречь.
А стрелок:
- Вот в этой башне
Он сидел в бою
вчерашнем...
Трое - были мы друзья.
- Да нельзя так уж
нельзя.
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну...
И ранение имею,
И контузию одну.
И опять же - посудите -
Может, завтра - с места в
бой...
- Знаешь что, - сказал
водитель, -
Ну, сыграй ты, шут с
тобой.
Только взял боец
трехрядку,
Сразу видно - гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.
Позабытый деревенский
Вдруг завел, глаза
закрыв,
Стороны родной смоленской
Грустный памятный мотив,
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
От машин заиндевелых
Шел народ, как на огонь.
И кому какое дело,
Кто играет, чья гармонь.
Только двое тех
танкистов,
Тот водитель и стрелок,
Все глядят на гармониста
-
Словно что-то невдомек.
Что-то чудится ребятам,
В снежной крутится пыли.
Будто виделись когда-то,
Словно где-то подвезли...
И, сменивши пальцы
быстро,
Он, как будто на заказ,
Здесь повел о трех
танкистах,
Трех товарищах рассказ.
Не про них ли слово в
слово,
Не о том ли песня вся.
И потупились сурово
В шлемах кожаных друзья.
А боец зовет куда-то,
Далеко, легко ведет.
- Ах, какой вы все,
ребята,
Молодой еще народ.
Я не то еще сказал бы, -
Про себя поберегу.
Я не так еще сыграл бы, -
Жаль, что лучше не могу.
Я забылся на минутку,
Заигрался на ходу,
И давайте я на
шутку
Это все переведу.
Обогреться, потолкаться
К гармонисту все идут.
Обступают.
- Стойте,
братцы,
Дайте на руки
подуть.
- Отморозил парень
пальцы, -
Надо помощь скорую.
- Знаешь, брось ты эти
вальсы,
Дай-ка ту, которую...
И опять долой перчатку,
Оглянулся молодцом
И как будто ту трехрядку
Повернул другим концом.
И забыто - не забыто,
Да не время вспоминать,
Где и кто лежит убитый
И кому еще лежать.
И кому траву живому
На земле топтать потом,
До жены прийти, до дому,
-
Где жена и где тот дом?
Плясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся тесный круг.
- Веселей кружитесь,
дамы!
На носки не наступать!
И бежит шофер тот самый,
Опасаясь опоздать.
Чей кормилец, чей поилец,
Где пришелся ко двору?
Крикнул так, что расступились:
- Дайте мне, а то
помру!..
И пошел, пошел работать,
Наступая и грозя,
Да как выдумает что-то,
Что и высказать нельзя.
Словно в праздник на вечерке
Половицы гнет в избе,
Прибаутки, поговорки
Сыплет под ноги себе.
Подает за штукой штуку:
- Эх, жаль, что нету стуку,
Эх, друг,
Кабы стук,
Кабы вдруг -
Мощеный круг!
Кабы валенки отбросить,
Подковаться на каблук,
Припечатать так, чтоб
сразу
Каблуку тому - каюк!
А гармонь зовет куда-то,
Далеко, легко ведет...
Нет, какой вы все,
ребята,
Удивительный народ.
Хоть бы что ребятам этим,
С места - в воду и в
огонь.
Все, что может быть на
свете,
Хоть бы что - гудит
гармонь.
Выговаривает чисто,
До души доносит звук.
И сказали два танкиста
Гармонисту:
- Знаешь, друг...
Не знакомы ль мы с тобою?
Не тебя ли это, брат,
Что-то помнится, из боя
Доставляли мы в санбат?,
Вся в крови была одежа,
И просил ты пить да
пить...
Приглушил гармонь:
- Ну что же,
Очень даже может
быть.
- Нам теперь стоять в
ремонте.
У тебя маршрут иной.
- Это точно...
- А гармонь-то,
Знаешь что, - бери с собой.
Забирай, играй в охоту,
В этом деле ты мастак,
Весели свою пехоту.
- Что вы, хлопцы, как же
так?..
- Ничего, -сказал
водитель, -
Так и будет. Ничего.
Командир наш был
любитель,
Это - память про него...
И с опушки отдаленной
Из-за тысячи колес
Из конца в конец колонны:
"По машинам!" -
донеслось.
И опять увалы, взгорки,
Снег да елки с двух
сторон...
Едет дальше Вася Теркин,
-
Это был, конечно, он.
